Борисова Александровна - Звёздная кошка [СИ]
– Думаю, Киргон не согласится. Он и так уже злится, что ты столько времени держишь нас с дочерью у себя. Да и я не хочу, чтобы Вайда окончательно утратила свои навыки.
Ирвинг замедлил шаги и нахмурился.
– Ты же понимаешь, что она не сможет жить той жизнью, которую ведёт ваше племя.
По лицу мнемонийки пробежала тень.
– Захочет жить, научится. Я и так слишком долго её оберегала, держа вдали от своих, – жёстко сказала она и, отпустив руку Ирвинга, устремилась вперёд.
Он оглядел её стройную фигуру, затянутую в обтягивающий костюм, и покачал головой, не понимая, где она прячет своё многочисленное оружие. Догнав, он взял её за локоть, и она неожиданно уткнулась ему в грудь.
– Сволочь ты, Марио! Скажи, почему я до сих пор терплю тебя? – сдавленно прошептала она.
– Вот и мне это удивительно, – ответил Ирвинг, с нежностью гладя её по волосам. – Это ты скажи, какого хаоса я рискую, встречаясь с тобой? Ведь я знаю, что с самой нашей первой встречи ты мечтаешь продырявить мне голову.
– Естественно. Ведь ты не позволяешь забраться в свои мозги и этим бросаешь вызов моим профессиональным способностям. Но ты не беспокойся. В последнее время я не так уж часто хочу пристрелить тебя,- мягко сказала мнемонийка и с грустью заглянула ему в лицо. – Марио, я…
– Что ты хотела сказать, дорогая? – спросил Ирвинг с наигранным недоумением, но Латисса уже взяла себя в руки.
– Ничего важного, что бы имело значение для тебя, – сухо ответила она. – Прости за глупую сентиментальность. Это всё весна.
Крупный белый цветок, испускающий тонкий аромат, сорвался с ветки и Латисса, поймав его на лету, воткнула в свои пышные волосы, а затем снова взяла Ирвинга под руку. Она знала, что совершает ошибку, взывая к его сердцу, но раскаиваться было уже поздно, да и по большому счёту ей было всё равно, что он подумает.
Заинтригованный Ирвинг исподтишка поглядывал на мнемонийку. Раньше она неукоснительно придерживалась принятых между ними взаимоотношений и никогда не переступала их грань. Впрочем, он был слишком проницателен, чтобы не сообразить, что происходит и теперь старался угадать, в какой форме ему заготовлено прощание, с летальным исходом или нет. Поначалу он склонялся к первому варианту, а затем его одолели сомнения. Почему-то ему не верилось, что Латисса убьёт его по своему почину. И всё же он не сомневался, что она это сделает по приказу главы мнемосов.
"Не исключено, что Киргон, эта пустоглазая гнида, что-то пронюхал", – озабоченно подумал Ирвинг, и перед его внутренним взором возник облик сухощавого невысокого мужчины с пронзительными серыми глазами, взгляд которых не мог выдержать даже он. Это видение изрядно подпортило ему настроение, что не прошло незамеченным для мнемонийки. Она вопросительно посмотрела на него, и он неохотно улыбнулся.
– Говоришь, что приготовила карувы? А они с чем, с добимосами или с кародо? – поинтересовался он.
– С вауселью, – ответила Латисса и усмехнулась при виде его недовольной гримасы. – Дорогой, нечего морщиться. Нельзя быть таким эгоистом, нужно уважать вкусы тех, кто рядом с тобой.
Ирвинг тяжко вздохнул.
– С вауселью, так с вауселью. Разве я против?
– Вот и замечательно.
Изящно покачивая бёдрами, Латисса поднялась по ступеням небольшого двухэтажного особняка и приложила руку к сенсору.
Двери им открыла Вайда и, поздоровавшись, поспешно отвернулась, но Ирвинг заметил её заплаканные глаза, и это усилило его недовольство.
"Демоны хаоса! Что-то я заигрался в добренького отца семейства. Пора с этим завязывать. Если разобраться, то мне нет никакого дела ни до девчонки, ни до её мамаши", – сердился он, при этом прекрасно понимая, что лукавит сам с собой. По сути эти двое были его настоящей семьёй, а не та женщина, что носила его имя и старательно изображала радость во время его редких наездов в родовое гнездо.
Впервые Ирвинг встретился с Латиссой пятнадцать лет назад. Тогда ему стукнуло сорок пять, выглядел он максимум на тридцать, и ещё не успел обзавестись жирком. Полный амбициозных устремлений, он в то время стремился закрепиться в ЦУ Внешней разведки, и усердно разрабатывал многоходовую интригу, которая могла принести ему немалые политические дивиденды. Когда по ходу дела ему понадобились услуги мнемонийки, он остановил свой выбор на изящной пепельноволосой красавице с маленькой дочерью, которая за исключением цвета глаз была её полной копией. Ребёнок был нужен для создания семейного антуража.
Под видом молодой семьи они поселились в самом престижном районе Рамбо, рядом с интересующим Ирвинга объектом, и все трое зажили размеренной жизнью зажиточных буржуа. Близкое общение не могло не сказаться на их взаимоотношениях. Да и мнемонийка, не скупящаяся на откровенные авансы высоченному мускулистому симпатяге, была слишком красива, чтобы он мог устоять. Немудрено, что вскоре они стали любовниками.
В общем-то, Ирвинг не рассчитывал ни на что большее, чем лёгкая интрижка, но вышло иначе. Противник оказался чрезмерно подозрительным, и подобраться к нему было нелегко, потому игра затянулась на три года. За это время он настолько привык к мнимой семье, что раз за разом перезаключал контракт с мнемонийкой, хоть это влетало ему в копеечку. Впрочем, оно того стоило. Любовница, опасная как морская оса, не только тешила его самолюбие, но и полностью отрабатывала своё содержание. Она добывала ему такие ценные сведения, что вскоре он без промедления стартовал в сферу высокой политики.
Конечно же, Латисса очень нравилась ему, хотя Ирвинг предпочёл бы съесть собственный язык, чем признаться в том, что считал непростительной слабостью. Тем не менее он не спешил рвать отношения.
Временами глава мнемосов артачился, и тогда Латисса покидала его, чтобы выполнить поручение своего племени, и он терпеливо дожидался её возвращения. Вайда в таких случаях оставалась у него – это условие было специально оговорено в контракте. Девочка служила залогом возвращения своей матери и своеобразной страховкой его капиталовложений. Ведь средств, которые он каждый раз платил по пролонгации контракта, хватило бы на приобретение малотоннажного звёздолёта.
Само собой, что тихая скромная девчушка, для которой он на публике разыгрывал роль заботливого отца, сразу же потянулась к нему. Но Ирвинг был профессиональным разведчиком и неукоснительно придерживался принципа никогда не смешивать личную жизнь с работой. Наедине с девочкой он держался отчуждённо и исподволь старался оттолкнуть её от себя, хоть это было нелегко. Латисса тоже не выказывала никакой привязанности к ней, и при виде её заплаканной мордашки он поневоле чувствовал себя виноватым.
Поначалу девочка хвостиком бегала за Ирвингом, стремясь заполучить его одобрение, но став постарше, замкнулась в себе и больше не требовала от него внимания. Их окончательное отчуждение произошло, когда Вайде исполнилось тринадцать лет, и он вознамерился использовать её для добычи информации. Бескомпромиссная, как все подростки, девочка взбунтовалась, не желая шпионить за теми, кого считала своими друзьями. Пылая праведным негодованием, она бросилась к матери. Но Латисса без лишних слов залепила ей пощёчину и пообещала продать в бордель, если их работодатель разорвёт с ними контракт. И что-то такое было в тоне матери, что Вайда поверила, что её слова не пустая угроза.
С той поры она относилась к Ирвингу с откровенной неприязнью, но больше не спорила с ним и на протяжении последних пяти лет, что они были вместе, добросовестно исполняла шпионские обязанности.
И всё же Ирвинг был не настолько бессердечен, как казалось девушке. Она попала под его опёку совсем маленькой, в возрасте трёх лет, и даже не догадывалась, насколько сильно отличается от остальных мнемосов, которые с нежного возраста работали самостоятельно. Пройдя огонь, воду и медные трубы, к десяти годам эти были уже не дети, а маленькие змеёныши, для которых в жизни не было ничего святого. Будь она такой же, как они, угроза Латиссы не возымела бы на неё никакого действия.
Негодуя из-за очередного задания, Вайда не подозревала, что Ирвинг не даёт ей по-настоящему опасных поручений, а если есть хоть малейший риск, то его агенты обязательно присматривают за ней, готовые вмешаться, как только что-нибудь пойдёт не так. По-настоящему опасные шпионские миссии он поручал только Латиссе, а девушка была у него на подхвате, да и то не часто. В остальное время она жила сама по себе и, не задумываясь, тратила на свои прихоти солидные суммы, пользуясь безлимитной картой, предоставленной в её распоряжение. Не задумывалась она и о том, почему сумела удержаться в Навигационной школе, не имея нужных задатков для учёбы в таком престижном заведении.
Ласло был прав, когда при первой встрече увидел в Вайде избалованную богатую дурочку, которая чьими-то стараниями занимает чужое место. Он страшно удивился бы, узнай, кто ей протежирует, но Ирвинг заранее позаботился, чтобы никто в Навигационной школе не связывал его имя с именем девушки. В общем, из него получился неплохой опекун. Впрочем, он не был доброхотом и из всего умел извлекать выгоду.
